Неточные совпадения
Тысячами шли рабочие, ремесленники, мужчины и женщины, осанистые люди в дорогих шубах, щеголеватые адвокаты, интеллигенты в легких пальто, студенчество, курсистки, гимназисты, прошла тесная группа почтово-телеграфных чиновников и даже небольшая кучка офицеров. Самгин чувствовал, что каждая из этих единиц несет в себе одну и ту же мысль, одно и то же слово, — меткое словцо, которое всегда, во всякой
толпе совершенно точно определяет ее
настроение. Он упорно ждал этого слова, и оно было сказано.
Видел, что эта пестрота, легко и не нарушая единодушного
настроения, тает в
толпе.
Толпу в таком
настроении он видел впервые и снова подумал, что она значительно отличается от московской, шагавшей в Кремль неодушевленно и как бы даже нехотя, без этой торжественной уверенности.
«На Выборгской стороне? — сравнивал Клим Самгин, торопясь определить
настроение свое и
толпы. — Там была торжественность, конечно, другого тона, там ведь не хоронили, а можно сказать: хотели воскресить царя…»
Он равнодушно смотрел сорок лет сряду, как с каждой весной отплывали за границу битком набитые пароходы, уезжали внутрь России дилижансы, впоследствии вагоны, — как двигались
толпы людей «с наивным
настроением» дышать другим воздухом, освежаться, искать впечатлений и развлечений.
Романтизм, которым питалось
настроение восставшей тогда панской молодежи, — плохая военная школа. Они вдохновлялись умершим прошлым, тенями жизни, а не самой жизнью… Грубое, прозаическое наступление
толпы мужиков и казаков ничем не напоминало красивых батальных картин… И бедняга Стройновский поплатился за свое доверие к историческому романтизму…
В церковь я ходил охотно, только попросил позволения посещать не собор, где ученики стоят рядами под надзором начальства, а ближнюю церковь св. Пантелеймона. Тут, стоя невдалеке от отца, я старался уловить настоящее молитвенное
настроение, и это удавалось чаще, чем где бы то ни было впоследствии. Я следил за литургией по маленькому требнику. Молитвенный шелест
толпы подхватывал и меня, какое-то широкое общее
настроение уносило, баюкая, как плавная река. И я не замечал времени…
Показавшийся вдали Ястребок разогнал
толпу одним своим появлением. Ястребок находился в хорошем
настроении и поэтому подошел прямо к Мороку.
Там он и стоит, служа постоянным предметом сбора уличной
толпы и ссоры и
настроений домашних у Варнавки с его простоватою матерью.
Блеск глаз, лукавая таинственность полумасок, отряды матросов, прокладывающих дорогу взмахами бутылок, ловя кого-то в
толпе с хохотом и визгом; пьяные ораторы на тумбах, которых никто не слушал или сталкивал невзначай локтем; звон колокольчиков, кавалькады принцесс и гризеток, восседающих на атласных попонах породистых скакунов; скопления у дверей, где в тумане мелькали бешеные лица и сжатые кулаки; пьяные врастяжку на мостовой; трусливо пробирающиеся домой кошки; нежные голоса и хриплые возгласы; песни и струны; звук поцелуя и хоры криков вдали — таково было
настроение Гель-Гью этого вечера.
Мое
настроение шло своим особенным путем, оторванным и чуждым
настроениям молодой
толпы товарищей.
Я начинал понимать в эту минуту
настроение наших деревень, то смиренно выносящих непокрытую наглость любого молодца, освободившегося от совести и страха, то прибегающих к зверскому самосуду
толпы, слишком долго испытывавшей смиренный трепет…
Но адъютант, почти не слушая Болеслава Казимировича, отворил дверь и жестом пригласил его войти для личных объяснений к его превосходительству, а сам, даже с некоторым похвальным бесстрашием, вышел на крыльцо — сделать рекогносцировку относительно
настроения и положения в данный момент бунтующей
толпы.
Один только человек во всей этой нарядной
толпе гостей понимал детское
настроение.
Охваченная такими
настроениями, ликует и носится
толпа служителей Диониса, могущество которого изменило их в их собственных глазах: они видят в себе вновь возрожденных гениев природы — сатиров…
В день выпуска была архиерейская служба, мало, однако, подействовавшая на религиозное
настроение выпускных. Виновницы торжества поминутно оглядывались на церковные двери, в которые входили их родственники, наполняя церковь нарядной и пестрой
толпой…
Однажды я встретил на дороге шедшую под конвоем большую
толпу обезоруженных солдат. Все были пьяны и грозны, осыпали ругательствами встречных офицеров. Конвойные, видимо, вполне разделяли
настроение своих пленников и нисколько им не препятствовали. Солдаты были из расформированного отряда Мищенка и направлялись в один из наших полков. На разъезде они стали буйствовать, разнесли лавки и перепились. Против них была вызвана рота солдат.
От бывших на войне с самого ее начала я не раз впоследствии слышал, что наибольшей высоты всеобщее
настроение достигло во время Ляоянского боя. Тогда у всех была вера в победу, и все верили, не обманывая себя; тогда «рвались в бой» даже те офицеры, которые через несколько месяцев
толпами устремлялись в госпитали при первых слухах о бое. Я этого подъема уже не застал. При мне все время, из месяца в месяц,
настроение медленно и непрерывно падало. Люди хватались за первый намек, чтобы удержать остаток веры.
Наступившее праздничное
настроение придворных и военных, а также и
толпы стало для него невыносимым, и он, на удивление своих товарищей по полку и начальства, попросился в бессрочный отпуск.
Многие плакали, а денщик рыдал навзрыд… Из
толпы к трупу протеснился коридорный Марко и, верный своему набожному
настроению, сказал тихо...
Заплатин ходил по фойе и глазами искал в
толпе знакомое лицо, чтобы высказать сейчас все, вызвать обмен взглядов, поспорить, а главное — узнать, найдет ли он в ком-нибудь отклик на свое собственное"
настроение"? Он не хотел бы быть одиноким. То, чего всегда жаждет его душа, — должно быть не в единицах только, а в сотнях, если не в тысячах его сверстников.